Ветеран Великой Отечественной войны, участник Сталинградской битвы Михаил Яковлевич Щербенко в боях за Сталинград командовал 120-ти мм миномётным расчётом. Его фотография нашла достойное место в мемуарной книге «Гвардейцы Сталинграда идут на запад» Маршала Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова, который во время Сталинградской битвы командовал сначала 64-й, а затем 62-й армией, в которой служил ветеран.

О судьбе своего дедушки, 96-летнего ветерана Михаила Яковлевича Щербенко, о том, что для него лично значит имя командарма Чуйкова, как так сложилось, что та история с военной фотографией имела продолжение, и как в их семье память о той жестокой войне передаётся из поколения в поколение, рассказывает его внук Виталий Анатольевич Щербенко.

Рассказ о чувствах, которые он испытал, сопровождая своего деда на торжества в посёлок Серебряные Пруды, Московской области, посвящённые 120-летию со дня рождения Дважды Героя Советского Союза Маршала В.И.Чуйкова, получился очень интересный и эмоциональный, чётко прослеживающий линию преемственности поколений и передающий информацию о героическом дедушке следующим поколениям не только устно, но и письменно, тем самым не прерывая нить памяти – основу генетического кода нашего народа.

С ведома автора, мы полностью предоставляем читателю рассказ от первого лица.

«Хочу поделиться ощущениями, которые я испытал, сопровождая своего деда на торжества в Серебряные Пруды, Московской области, посвящённые 120-летию со дня рождения Дважды Героя Советского Союза Маршала В.И.Чуйкова. Не стану описывать сценарий и последовательность, как всё происходило, но хочу поведать, как именно мы там оказались – путь на малую родину полководца получился извилист, как горный серпантин.

Мой дед, Михаил Яковлевич Щербенко, 1923 года рождения, под командованием Василия Ивановича Чуйкова принимал участие в Сталинградской битве с ноября 1942 до её победного окончания 2 февраля 1943 года в звании старшего сержанта, затем гвардии сержанта 10-го Донецкого стрелкового полка, 45-й стрелковой дивизии (74-й Гвардейской), 62-й армии (8-й Гвардейской).

В Сталинград он попал после расформирования лётного училища, сказали, летать вам не на чём, и отправили на пополнение других частей. Деда определили в подносчики снарядов 120-ти мм миномётного расчёта, но безвозвратные потери быстро продвинули по карьерной лестнице – сначала до наводчика, затем до командира расчёта.

Дорожки с 8-й Гвардейской разошлись после ранения и тяжёлой контузии в бою при форсировании Северского Донца. При распределении после госпиталя вопросов о желании вернуться в свою часть никто даже не задавал, освободившееся место командира занял наводчик Василий Комовский, который и дошёл с родным миномётом до самого Берлина.

Отец мне, шутя, завидует: «Тебе повезло! Вот когда я был мальчишкой и лез к отцу-фронтовику с расспросами о войне, тот отмахивался: «Нечего тут рассказывать…», не вдаваясь в подробности, почему. Отец у меня 1948 года рождения, видимо тогда дед был не в силах тревожить воспоминания о войне, отнявшей у него отца и старшего брата, которых он очень любил и уважал, а также фронтовых друзей, ближе которых уже никогда не найти.

Когда аналогичные вопросы стали возникать уже у меня, дед вовсе не прочь был их обсуждать. Скажу больше, беседы о фронтовом житье-бытье дед частенько сам и провоцировал, задавая мне вопрос о войне без какого-либо видимого подвоха. Школьный учитель истории, а по совместительству азартный рыбак, помню, он закидывает «удочку» и спокойно наблюдает, как я, заглотав наживку, прилежно пытаюсь выложить имеющиеся знания по заданной теме. Слушает, не перебивая, лишь подбадривая кивками в нужных местах. Относиться бережно к каждому слову собеседника обязывали последствия той самой контузии. Когда я умолкаю, кроме указаний на очевидные ошибки, если я их допустил, услышанное не получает никакой оценки и комментариев, прямо здесь и сейчас начинается самое интересное, дед начинает излагать точку зрения участника тех событий. Вопрос лишь затравка, спланированная провокация по формированию у меня собственного мнения путём сопоставления знаний, полученных из книг и фильмов, с рассказом очевидца.

Судьба распорядилась так, что я три года прожил одной семьёй с дедушкой и бабушкой в районном центре Брянской области – городке Погар, который без всякой натяжки можно назвать близнецом Серебряных Прудов и других таких же мест, где жизнь протекает неспешно и размеренно, а жители знают друг друга в лицо.

Служба отца в Советской армии закинула нашу семью на остров в самом устье реки Колыма, меня отодвинув вверх по её течению на 100 км в школу-интернат, разрешая свидания с родными исключительно на каникулах. В итоге семейный совет принял жёсткое, но не подлежащее обжалованию решение сослать меня с Колымы под неусыпный надзор старшего поколения (без всякого преувеличения, особенно бабушкин), оставив на Севере лишь кусок моего сердца. Меня определили в школу, где дед работал учителем. Он не преподавал в нашем классе и не ставил мне отметки, но держал под колпаком весь процесс моего обучения, и, особенно, поведения.

После завершения школьных занятий воспитательное воздействие на меня резко возрастало, в прямом смысле приходилось засучить рукава, в Погаре профессия учителя не даёт освобождения от работ на огороде и в хлеву. Зато благодаря деду, я знаю, с какой стороны подойти к топору и косе, владею рядом крестьянских хитростей, которые нынче зовут «лайфхаки», не боюсь пропасть в лесу.

Именно с дедом я поймал свою первую рыбу, а из совместно собранных грибов можно без труда сложить египетскую пирамиду. Дед привил мне любовь к русской бане, включая непременные ритуалы таскания воды и колки дров. Проблем со скукой не возникало никогда. Мы проводили вместе кучу времени за самыми разнообразными занятиями, и пока я перенимал от деда разные навыки, в нагрузку к тому, что уже получил вместе с генами транзитом по мужской линии, я незаметно для себя приобрёл нечто большее. Мы очень сблизились, и с тех пор стараемся не упускать любую возможность для общения. Тут мне действительно сильно повезло, правда, есть чему позавидовать.

Поэтому, когда возникла необходимость выделить моему деду Михаилу Яковлевичу сопровождающего в поездке в Город-герой Волгоград на торжественные мероприятия, посвящённые празднованию 70-летия Победы в Сталинградской битве (до 90 лет дед вполне справлялся самостоятельно и ещё водил машину!), вопрос по кандидатуре решился сам собой практически на безальтернативной основе.

Поездка получилась весьма яркой и запоминающейся. Дед прекрасно ориентируется в городе, поскольку помнит его не только в руинах, до этого он успел не раз там побывать на встречах с однополчанами.

Плотный график официальных мероприятий был расписан буквально по минутам, оставалось только ему следовать, но дед всё равно не мог не внести свою лепту в заготовленный сценарий. Было весьма забавно наблюдать, как дед проверяет на экскурсоводах приём, давно отработанный на мне, и, дождавшись удобного момента, подбрасывает каверзный вопрос, от которого все оказываются в замешательстве, растерянно умолкают, не зная, что ответить, а деду именно это и нужно. Воспользовавшись паузой, он берёт инициативу в свои руки, отвечая на свой же вопрос, полностью замыкает на себя внимание окружающих, и сопровождающему ничего не остаётся, как вместе с остальными слушать, открывши рот.

Ещё в детстве я заметил, что на фоне дедовых рассказов общеизвестные факты и сюжеты из популярных книг как-то сразу теряли блеск… Оказывается, у войны имеется другая сторона, непарадная, но она гораздо объёмнее. На лицевой лишь крупные вехи, яркие мазки, подвиги, победы, на изнанке же каждый божий день до мельчайших деталей аккуратно вписан: что ели, как спали, где мылись… Я узнавал такие подробности, о существовании которых мне книги почему-то даже не намекали и не предлагали о них задуматься, причём часть мной услышанного ни в коем случае не предназначается для чужих ушей, без всякого срока давности. Когда с возрастом осознал, что наивысшая форма допуска к дедовым тайнам откуда-то была у меня всегда, начиная с самых первых рассказов, одновременно пришло понимание, что таким образом я одновременно усвоил курс на тему: «Доверие».

Дедовы рассказы, хочешь или нет, заставляют сопоставлять их содержание с любыми книгами и статьями о войне. Просмотр большинства батальных сцен в кино для меня привычно сопровождается закадровым голосом деда: «Кто толпой в атаку бежит, положат всех одной очередью… Только ползком, короткими перебежками…», «Ну кто так окапывается, эх…» и т.д. и т.п.

Необходимо отметить, дед готов обсуждать только то, что видел своими глазами, любые попытки проверить правдивость какого-либо утверждения наталкиваются на стандартный ответ: «Не знаю, я там не был, судить не берусь». Но если вдруг дед обнаружит какое-либо несоответствие фактов о войне, то непременно тут же поставит на вид. Подобным образом он не раз провоцировал конфликты, невзирая на личности окружающих и прочие обстоятельства, такой вот прямолинейный характер.

Для нашей семьи давно не секрет, что Василий Иванович Чуйков служит для деда безоговорочным авторитетом. Невозможно даже представить, что дед смог бы пройти мимо, увидев вдруг в магазине книгу своего командарма. Очевидно, книги маршала адресованы, в первую очередь, его солдатам – они и главные герои, и соавторы, приложившие руку к сюжету, кто штыком, кто миномётом… На обложке все упомянуты до единого, они же самые строгие критики, не дали бы ни малейшего спуску. В одном из них я полностью уверен!

Нетрудно догадаться, что дед не нашёл в книгах В.И.Чуйкова ничего лишнего, ни домыслов, ни небылиц, ни прочей беллетристики, он не смог бы подобное скрыть, точно не в его характере. Наоборот, автор снайперски попал точно в десятку! Что невозможно втиснуть в печатное слово, и не дано ухватить непосвящённому, передалось деду в полной мере, он словно на время вернулся обратно в Сталинград… С этого момента любимый полководец больше никогда не покинет его сердце, а его книги будут всегда находиться на расстоянии протянутой руки.

Однажды, сам того не ведая, маршал преподнёс своему солдату бесценный подарок. В книге В.И.Чуйкова «Гвардейцы Сталинграда идут на запад» дед увидел своё фото, о котором давно и думать забыл. Выяснив адрес автора снимка, фронтового фотографа Юрия Чернышова, дед написал ему. В своём ответе тот сообщил, что уже несколько десятков людей узнали себя на этом снимке, но только дед точно описал обстоятельства, при которых происходила съёмка. Между ними завязалась крепкая дружба, мне даже повезло присутствовать на одной из их встреч в редакции журнала «Советский Союз», когда и страна, и журнал с таким названием ещё существовали.

Дед рассказал, что именно осталось за кадром. Приказ участвовать в съёмке поступил в тот момент, когда расчёт менял позицию и уже погрузил миномёт (масса в боевом положении 300 кг, в походном – 500 кг) в кузов полуторки. Событие сохранилось в памяти исключительно благодаря чувству пустой траты времени и сил из-за необходимости вытаскивать и затаскивать туда-обратно орудие ради какой-то там фотографии, в угоду чьей-то прихоти…

Кто бы мог подумать, что совершенно напрасный труд, как считал дед в тот момент, может быть через годы с лихвой вознаграждён! При издании следующих редакций книги дедова фотография перестала быть безымянной. Изложенные обстоятельства дают все основания считать Василия Ивановича Чуйкова близким человеком, пусть и заочно. Ведь именно он, засев за мемуары, инициировал запуск цепочки событий, в результате которой наша семья обрела уникальную реликвию. Поэтому все без исключения внуки и правнуки знают эту историю и фамилию Чуйкова.

Пока Василий Иванович был ещё жив, дед так и не нашёл подходящего повода написать ему лично, хотя я больше чем уверен, что когда он пропускал сквозь себя книги В.И.Чуйкова, заочные разговоры относительно их содержания не могли не возникнуть, но почему-то внутренний монолог в диалог так и не превратился… Когда же легендарный полководец обрёл покой среди своих солдат, дед, посещая Волгоград, обязательно старается посетить его могилу.

В первый день нашей с дедом поездки в Волгоград выдалось пару часов свободного времени – следующие два дня были плотно заняты торжествами. Долго не раздумывая, мы направились на безлюдный пока Мамаев курган. Повинуясь дедовым принципам, я не стану выдумывать, о чём он молчит пару минут, стоя над чёрной гранитной плитой…

Кляня пронизывающий ветер, он трёт скомканным платком глаза, бодрится и машет рукой: «Пойдём!», продолжая, как ни в чём не бывало, прерванный рассказ, параллельно показывая на местности, где что происходило. «А ты знаешь, где у Чуйкова был КП?» «Да, здесь, на Мамаевом кургане». «Это самый известный, а знаешь, где другие были?» Я стандартно попадаюсь на ту же самую удочку…

Теперь стараюсь держать марку, и, используя дедову схему, придумал логическую ловушку для собеседников. Рассказывая про своего деда, хвастаюсь, что в Городе-герое Севастополе есть улица, названная в его честь. «Да, ладно! Что, правда?!». «Да, правда!» – отвечаю. И не важно, что носит она имя Героев Сталинграда. Для выяснения принадлежности деда к их числу, достаточно заглянуть в Приказ о награждении медалью «За оборону Сталинграда» от 25.07.1943 года. Вся дивизия идёт одним списком: вот, пожалуйста, под номером 482 – Гвардии младший сержант М.Я.Щербенко, значит, на свой кусочек в названии улицы он вправе претендовать в полной мере. Какие ещё могут быть доказательства? Шах и мат!

Также в списке памятных для деда мест, обязательных для посещения, скромный памятник в Краснооктябрьском районе города Волгограда на братской могиле воинов Богунского полка 45-й Щорсовской стрелковой дивизии. На вопрос: «Кто у тебя здесь лежит?», дед пожимает плечами, поясняя, что у его друзей по лётному училищу, как и у всех остальных, оставшихся в Сталинграде навечно, нет персональных могил, не считая, конечно, Василия Ивановича Чуйкова, но это отдельный случай. Кто где именно похоронен, никто не знает даже примерно, и на встрече с однополчанами решили поминать своих здесь, но и их уже не осталось никого… Дед говорит: «Пока могу, должен ходить сюда».

Совершенно неожиданно в той поездке в Волгоград список особенных мест пополнился за счёт музея завода «Красный Октябрь». Из нескольких предложенных экскурсий на него пал однозначный выбор, поскольку дед участвовал в боях именно на территории этого завода. Нам удалось определить точное место, где находилась боевая позиция их миномётного расчёта. Ни свои, ни дедовы эмоции по этому поводу передать просто невозможно! Рассказы, которые я впитывал всю свою жизнь, обрели картинку и привязку к местности.

Через 5 лет, когда на празднование 75-летия Победы в Сталинградской битве в Волгоград была направлена делегация от всех четырёх ныне живущих поколений нашей семьи: дед, мой отец, я и племянник, посещение «Красного Октября» уже было запланировано специально.

Директор музея Наталья Евгеньевна Болдырева встретила нас как давних и близких знакомых. Дед подарил музею книгу В.И.Чуйкова с той самой своей фотографией. Предварительно рассудив, что Василий Иванович точно не обиделся бы, он поставил на ней свой автограф.

Мне лично по результатам этой поездки в Волгоград достались контакты двух потомков участников Сталинградской битвы. Первый – это Сергей Пироженко, внук Петра Никитовича Пироженко, 1923 года рождения, который воевал в одной дивизии с дедом, но в другом, 253-м Таращанском стрелковом полку. И второй – Николая Владимировича Чуйкова, тут всё понятно. Следует лишь добавить, что он является руководителем Фонда сохранения исторической памяти имени Маршала В.И.Чуйкова. С обоими завязалось тёплое общение, надеюсь, даже дружба.

Для знакомства Николай Владимирович пригласил моего деда в посёлок Трудовая, Московской области на дачу своего деда. Поначалу Михаила Яковлевича мучили сомнения: «Что я могу рассказать про Чуйкова? Он же армией командовал, а я расчётом... Где он, а где я? Я видел-то его только 3 раза: на митинге 2 февраля 1943, потом когда Гвардейское знамя дивизии вручали, а первый раз вообще мимолётно...».

Переживания оказались напрасны – приняли душевно. Дед поведал тот самый случай, когда увидел Чуйкова в первый раз. Объезжая боевые позиции верхом, Василий Иванович зацепился шапкой за телефонный провод и уронил её наземь. Находившийся в шаге солдат от неожиданности впал в ступор, глядя снизу вверх на конного командарма. Тот ёмким матерным словом вернул подчинённому штатное состояние, схватил поданую ему шапку, пришпорил коня и моментально скрылся из виду. «Кто это был?». «А бог его знает, знаков различия не было видно...». Только на митинге 2 февраля дед узнал, что это был сам командарм Чуйков.

Николай Владимирович искренне рассмеялся, сказал, на характер деда очень похоже, тем самым был растоплен последний ледок для неформального общения. С ходу выяснилось, что Николай Владимирович интересный и приятный собеседник, при этом простой и прямой человек. Он поставил себе в жизни цель сохранить и приумножить память о своём легендарном дедушке, беспрерывно мотается по стране и за рубежом, практически «от Пекина до Берлина» – везде, где остались следы многогранной деятельности своего деда Маршала, он делится подробностями его яркой судьбы.

По сути, Николай Владимирович Чуйков взвалил на себя ношу, подъёмную для какого-нибудь музея или НИИ с соответствующим бюджетом и штатом сотрудников. Но, как известно, один в поле не воин, и большинство его инициатив находит живой отклик в сердцах множества неравнодушных людей, тем самым позволяя ставить самые амбициозные цели, и повинуясь известному приказу «Ни шагу назад!», достигать их.

Вот так, в результате длинной и ветвистой цепи событий, благодаря содействию целого ряда замечательных людей, дед и получил приглашение на малую родину своего полководца.

Поскольку мы уже два года подряд посещаем Серебряные Пруды в день рождения В.И.Чуйкова в феврале, обоснованно предположили, что данное приглашение выдано бессрочно и специально его продлевать не требуется. Искренне надеюсь, что сможем им воспользоваться и далее, учитывая, что дед поставил себе вполне достижимую цель дожить до ста лет, а там видно будет…

Из своей первой поездки дед привёз кружку с фото своего командарма, теперь использует только её, приговаривая: «Василий Иванович, пойдем со мной чайку попьём!» Это лишь подтверждает, что заочные разговоры между ними не моя выдумка.

Мы с дедом были поражены, сколько людей из разных уголков страны по собственной воле приезжают в Серебряные Пруды почтить память В.И.Чуйкова – такое отношение невозможно сыграть по принуждению для галочки в отчёте. Остаётся лишь сожалеть, что судьба не свела нас с ними раньше. Люди не скрывают своё удивление, когда узнают, что перед ними живой участник Сталинградской битвы, ему почти 100 лет, а он стоит на своих ногах! По этому поводу дед шутит: «Вам повезло, не нужно на «Бессмертный полк» портрет носить, сам пока хожу!». С чем нельзя не согласиться…

Как-то в детстве, ещё до освоения правил приличия и субординации, я спросил деда с бесхитростной прямотой: «А почему тебя немцы на войне не убили?». Отшучиваться не стал, ответил не задумываясь, видимо, подобный вопрос сам себе уже задавал: «Не знаю… Знаю, что сильно хотели, вот ранили, осколок в ноге навсегда остался, контузили, но почему-то не смогли». Подобный, пусть и не высказанный вопрос легко читается бегущей красной строкой по лицам у всех, кто в этот момент жмёт Михаилу Яковлевичу руку – все прекрасно понимают, каковы были шансы выжить. Наблюдаю подобное каждый раз, но, извините, помочь ничем не могу… Что же помешало деду пополнить и без того чудовищную статистику безвозвратных и безымянных потерь, он и сам не знает…

До поездки в Серебряные Пруды Василий Иванович Чуйков представлялся мне кем-то совершенно недосягаемым, практически небожителем, сурово глядящим с парадного маршальского портрета. Однако, когда окунулся в спокойную и уютную атмосферу малой родины полководца, услышал множество интересных и удивительных фактов о его жизни, образ стал приобретать вполне реальные человеческие черты.

Благодаря поездке я убедился, что уважение к своему знаменитому земляку исходит из самой глубины души людей! В таком городке каждый на виду, как облупленный, от окружающих невозможно ничего скрыть, ни хорошего, ни дурного. Здесь неважно, кто ты в Москве, какой пост занимаешь, насколько сильно умеешь щёки надувать. Народный рентген видит тебя насквозь вместе со всем генеалогическим древом, досконально помня каждый твой поступок, начиная ещё с босоногого детства. Выданную народной молвой характеристику исправить можно только делами, и никак иначе, если попытаешься соврать, лишь окончательно себя утопишь. Как следствие, у большинства жителей малых городов отсутствует привычка казаться лучше, чем они есть на самом деле. Знаю, о чём говорю, дед прожил в таком городке практически всю жизнь, да и сам я провёл там незабываемые годы.

Впитав подробности о жизни и личности полководца В.И.Чуйкова, вновь задаюсь вопросом, что же помешало деду сесть и написать письмо своему командиру, пока тот был жив. Не считая общего боевого прошлого, им с лихвой хватило бы тем для общения. Оба заядлые рыбаки и охотники, более неиссякаемый источник для бесед и не сыскать, они просто не могли не найти общий язык, рыбак рыбака, как известно…

Василий Иванович Чуйков никогда не игнорировал просьбы членов сталинградского братства, достаточно было произнести правильный пароль, который дед не мог не знать, но почему-то им так и не воспользовался, но заботливо приберёг на всякий случай.

Главное, что и через поколения заветный пароль «Сталинград» силу свою не утратил! Уже внуки продолжают использовать его в качестве сигнала системы распознавания «свой-чужой». Благодаря обратным откликам указанной системы мы и оказались в Серебряных Прудах среди людей, для которых патриотизм не ругательство, не красивый лозунг, а просто внутренняя установка, исполняя которую ничего не остаётся, как продолжать дружить за своих дедов и ходить на могилы по протоптанным ими дорожкам.

И в такие дни, поминая павших, я прикидываю свои собственные шансы остаться там, в Сталинграде просто несбывшейся вероятностью, скомканным черновиком мечты, веткой, не выросшего и никем не посаженого дерева…

Я понятия не имею, как дед смог выжить на той войне, зато точно знаю зачем. Именно в Сталинграде и приключилось самое главное везение в моей жизни – мне была дарована возможность появиться на свет, а все остальные собственные победы, успехи, удачи идут лишь довеском к тем событиям…